Советский Союз разрушили перехватчики
Ленинская модель была ошибочной, хрущевская власть – преступной
Уникальность советского государственного и социально-экономического эксперимента признается поныне. Но в основном за пределами теперь уже бывшего СССР.
Большинство политических деятелей и экспертов, обсуждающих эту тему, резонно полагают, что крах СССР обусловлен выбором изначально ошибочной ленинской модели некоего равноправия союзных республик («Бывшие союзные республики должны России 11 триллионов долларов»).
Ибо на деле Россия уже с начала 20-х стала ко все большему ущербу самой себе по нарастающей спонсировать «окраины», а после 1945-го – еще и почти все страны социализма. Потом на довольствие были поставлены государства «социалистической ориентации» и якобы дружественные развивающиеся.
Причем эта линия сопровождалась гонкой вооружений с США, после 1956-го – возникновением и нарастанием второго очага конфронтации – с КНР. Словом, Россия, как считали американские и многие другие зарубежные деятели и аналитики начала 90-х, надорвалась, проводя столь ущербную и затратную политику. А следом за ней, естественно, сломался СССР.
В более широком контексте Збигнев Бжезинский отмечал, что главной «личностно-государственной» точкой отсчета ускорения кризиса в СССР стали кончина Сталина и последовавшее разложение работоспособной административно-хозяйственной системы страны, все более «уникальные» ошибки в идеологической, социально-экономической, внешнеторговой политике.
Схожее мнение высказывал Шарль де Голль: «Сталинская Россия не та, что ушла вместе с монархией. Но без достойных преемников и преданных его делу профессионалов на местах сталинское государство обречено».
Напомним и точку зрения Мао Цзэдуна: «У нас под боком спят люди типа Хрущева, пора их разбудить (Китаю это удалось еще во второй половине 60-х – начале 70-х. – А. Б.). Хрущев начал предательство с кощунства над Сталиным, а завершат это дело он или его преемники Советским Союзом. Они надругались над авторитетом не только Сталина, но и над тем, что он олицетворял: советским государством, самой идеей социализма.
Но дальновидности Сталину не хватило: при жизни не обеспечил выдвижения преданных его делу преемников, не устранил скрытых противников его политики в руководящих органах». Мао точно спрогнозировал: «Правление Хрущева окажется недолгим, но последствия… будут сказываться десятилетиями».
После 1945-го Сталин стремился уравновесить растущее спонсирование со стороны РСФСР других союзных республик ужесточением контроля за их социально-экономической и идеологической политикой. Одновременно проводилась линия на ограничение всевластия партийной бюрократии, как и на устранение с руководящих постов, особенно в производственных отраслях, некомпетентных чиновников.
Но номенклатура по понятным причинам активно саботировала такую политику Сталина. И делала это все более безнаказанно по мере ухудшения его здоровья и перехвата в начале 50-х руководящих функций «соратниками и учениками», как именовали хрущевцев до 1955 года.
А для них и их последышей именно власть была маниакальной целью. Тем временем ситуация в стране ухудшалась, а бюрократия становилась все более некомпетентной, вдобавок разрасталась рекордными темпами да еще с усиливающимся националистическим душком на местах («400 миллиардов долга Таджикистан отдает людьми»).
Эти тенденции облегчали проникновение во властные и обслуживающие структуры (прессу, общественные организации, научное и образовательное сообщества, культуру) скрытых, а затем явных противников социализма и советской государственности. Они ускорили крушение СССР.
Между тем национальная государственность, становление культур, языков, азбуки и буквари, рекордное число квалифицированных национальных кадров в различных сферах – все, чем бывшие союзные республики и автономии пользуются по сей день, – заслуга исключительно России советского периода. Она стала главной кровеносной артерией многочисленных регионов, вдохнула в них жизнь. Потому и возникла беспрецедентная межнациональная общность – советский народ.
Но чем больше было вливаний и чем слабее становился контроль союзного Центра, тем пренебрежительнее относились ко всему русскому, а затем и к советскому в тех же регионах. Фактор, цементирующий СССР, все больше растворялся, особенно с передачи Крыма Украине, в иных национальных приоритетах внутренней политики.
Алексей Балиев
Уникальность советского государственного и социально-экономического эксперимента признается поныне. Но в основном за пределами теперь уже бывшего СССР.
Большинство политических деятелей и экспертов, обсуждающих эту тему, резонно полагают, что крах СССР обусловлен выбором изначально ошибочной ленинской модели некоего равноправия союзных республик («Бывшие союзные республики должны России 11 триллионов долларов»).
Ибо на деле Россия уже с начала 20-х стала ко все большему ущербу самой себе по нарастающей спонсировать «окраины», а после 1945-го – еще и почти все страны социализма. Потом на довольствие были поставлены государства «социалистической ориентации» и якобы дружественные развивающиеся.
Причем эта линия сопровождалась гонкой вооружений с США, после 1956-го – возникновением и нарастанием второго очага конфронтации – с КНР. Словом, Россия, как считали американские и многие другие зарубежные деятели и аналитики начала 90-х, надорвалась, проводя столь ущербную и затратную политику. А следом за ней, естественно, сломался СССР.
В более широком контексте Збигнев Бжезинский отмечал, что главной «личностно-государственной» точкой отсчета ускорения кризиса в СССР стали кончина Сталина и последовавшее разложение работоспособной административно-хозяйственной системы страны, все более «уникальные» ошибки в идеологической, социально-экономической, внешнеторговой политике.
Схожее мнение высказывал Шарль де Голль: «Сталинская Россия не та, что ушла вместе с монархией. Но без достойных преемников и преданных его делу профессионалов на местах сталинское государство обречено».
Напомним и точку зрения Мао Цзэдуна: «У нас под боком спят люди типа Хрущева, пора их разбудить (Китаю это удалось еще во второй половине 60-х – начале 70-х. – А. Б.). Хрущев начал предательство с кощунства над Сталиным, а завершат это дело он или его преемники Советским Союзом. Они надругались над авторитетом не только Сталина, но и над тем, что он олицетворял: советским государством, самой идеей социализма.
Но дальновидности Сталину не хватило: при жизни не обеспечил выдвижения преданных его делу преемников, не устранил скрытых противников его политики в руководящих органах». Мао точно спрогнозировал: «Правление Хрущева окажется недолгим, но последствия… будут сказываться десятилетиями».
После 1945-го Сталин стремился уравновесить растущее спонсирование со стороны РСФСР других союзных республик ужесточением контроля за их социально-экономической и идеологической политикой. Одновременно проводилась линия на ограничение всевластия партийной бюрократии, как и на устранение с руководящих постов, особенно в производственных отраслях, некомпетентных чиновников.
Но номенклатура по понятным причинам активно саботировала такую политику Сталина. И делала это все более безнаказанно по мере ухудшения его здоровья и перехвата в начале 50-х руководящих функций «соратниками и учениками», как именовали хрущевцев до 1955 года.
А для них и их последышей именно власть была маниакальной целью. Тем временем ситуация в стране ухудшалась, а бюрократия становилась все более некомпетентной, вдобавок разрасталась рекордными темпами да еще с усиливающимся националистическим душком на местах («400 миллиардов долга Таджикистан отдает людьми»).
Эти тенденции облегчали проникновение во властные и обслуживающие структуры (прессу, общественные организации, научное и образовательное сообщества, культуру) скрытых, а затем явных противников социализма и советской государственности. Они ускорили крушение СССР.
Между тем национальная государственность, становление культур, языков, азбуки и буквари, рекордное число квалифицированных национальных кадров в различных сферах – все, чем бывшие союзные республики и автономии пользуются по сей день, – заслуга исключительно России советского периода. Она стала главной кровеносной артерией многочисленных регионов, вдохнула в них жизнь. Потому и возникла беспрецедентная межнациональная общность – советский народ.
Но чем больше было вливаний и чем слабее становился контроль союзного Центра, тем пренебрежительнее относились ко всему русскому, а затем и к советскому в тех же регионах. Фактор, цементирующий СССР, все больше растворялся, особенно с передачи Крыма Украине, в иных национальных приоритетах внутренней политики.
Алексей Балиев
Свежие комментарии